!Если у трамп нет проца он получается психически больной фанат интела
Представляет он приходит к врачу и говорит у меня есть коре Ы7, жена трампа говорит нет у него коре Ы7. Трамп говорит есть
Товарища просто лечить пора.
Прикиньте вот уж и пора лечить товарища в дурке.
Добавлено через 1 минуту:Шизофрения является наиболее часто встречающимся и важным расстройством из этой группы. Шизотипические расстройства обладают многими характерными чертами шизофренических расстройств и по-видимому генетически с ними связаны. Однако, поскольку они не обнаруживают галлюцинаторные и бредовые симптомы, грубые нарушения поведения, свойственные шизофрении, то не всегда привлекают внимание врачей. Большинство бредовых расстройств по-видимому не связаны с шизофренией, хотя отграничить их клинически, особенно на ранних этапах, может быть довольно трудным. Они составляют гетерогенную и не вполне понятную группу расстройств, которую для удобства можно разделить в зависимости от типичной продолжительности на группу хронических бредовых расстройств и группу острых и транзиторных психотических расстройств. Последняя группа расстройств особенно часто встречается в развивающихся странах. Подразделения, приведенные ниже, следует расценивать как предварительные. Шизоаффективные расстройства сохранены в этом разделе, несмотря на противоречивые данные об их природе.
Добавлено через 2 минуты 8 секунд:д) Шизоневротические проявления. У нас уже была возможность сделать некоторые замечания по поводу стертых шизоневротических форм: эта форма дезорганизации личности иногда может представлять такую стадию, за пределы которой процесс не выходит, а зачастую, напротив, является «путем входа» к постепенному и более типичному распаду (Harrowes, 1931). Так, все авторы рассматривали как возможность, заслуживающую особого внимания, начало болезни при симптомах, сходных с истерией. Психопластические иллюзии, эксцентричность, явления превращения в связи с бессознательными механизмами защиты, приступы конвульсий, симулирующие истерию, наблюдаются особенно среди молодых (Halberstadt, 1910); их психомоторные проявления напоминают каталептические состояния с театральной гиперэкспрессивностью, элементами внушения и т. д. Они были прекрасно изучены Барюком («Psychiatric medicale», с. 288-404); аналогии истерических и кататонических приступов состоят, по мнению этого автора, «в «добровольной» видимости комедии, «псевдосимуляции»; различия проявляются в интенсивности соматических признаков (висцеральные, вестибулярные и органо-вегетативные нарушения при кататонии), а также в том факте, что при «истинной» кататонии личность буквально переполнена настоящей силой, которая безудержно, неукротимо и в чем-то автоматически приводит в действие механизмы свободного движения, тогда как при истерии психический синтез сохраняется в целостности… Отсюда эта столь странная видимость… согласно которой больной кажется как бы равнодушным к нарушениям, при этом совершенно осознавая их» (Барюк, с. 401). Чаще всего проявления, напоминающие истерию (бегства, амнезии типа постоянного отбрасывания воспоминаний, игровое поведение, мифоманические выдумки, видимость неискренности и пр.), приобретают бредовую и часто галлюцинаторную форму нарушений, а признаки кататонической серии (манерность, стереотипия и т. д.) являются для диагностики ценной находкой. Но диагноз должен быть направлен на выявление глубинного ядра нарушений: аутистического распада при шизофрении.
Что касается «навязчивых мыслей», которыми иногда отмечено начало шизофренических эволюции, то чаще всего речь идет о преобладающих бредовых идеях, которые навязываются в виде странных убеждений одновременно величественно-надменного и приказного характера («Я должен поехать в Америку…» «Моими действиями руководят цвета…» «Я чувствую, что должен идти по правому берегу Сены…»). Кстати сказать, чаще всего эти вынужденные мысли и поступки связаны с синдромом воздействия с психическими галлюцинациями, что составляет «шизофренический аромат» (Ch. Blondel по поводу случая, представленного Courbon и г-жой Buvat-Pochon, 1939) клинической картины. В других случаях доминируют психастенические элементы (чувство необычности, сомнение, безволие и т. д.). Описаны также мании совершенства (Heuyer и сотр., 1946), бесконечные интроспективные анализы (Клод и Мику, 1939-1940), навязчивых чувств деперсонализации (Дельмас-Марсале и сотр., 1942). Особо следует отметить, в связи с этими «одержимостями», навязчивыми идеями, более или менее «непреодолимыми» феноменами, о сексуальной озабоченности, которая при этом гораздо более непосредственна и «сознательна», чем при неврозах навязчивых состояний. Наконец, напомним, что некоторые авторы недавно попытались основать элементы диагностики неврозов навязчивых состояний и предшизофренического синдрома навязчивого состояния с применением методов тестирования. Например, G. Gastaldi (1954) предпринял попытку психодиагностики с помощью серии тестов, включая тесты Роршаха, Векслера, Т. А. Т., Rosenweig и «наркотест» и т. д., но пока что нельзя сделать никакого окончательного вывода. Со своей стороны G. Padovani (1954), пытаясь использовать биологические тесты диагностики (наследственно-биологический фактор, церебральная гистохимия, электроэнцефалография и т. д.), сделал вывод о предположительном наличии в них общего гуморального биологического корня, характеризуемого пороком эволюции и определенным уровнем астении «диэнцефалического происхождения».
Добавлено через 2 минуты 49 секунд:Острые формы
Даже если, как утверждает Вирш (1937) в своей монографии и A. Achaintre (1947) в своей диссертации о «шизофренической кристаллизации», возникновению «кризисов» подострых и острых приступов всегда предшествует некая мечтательность, некое потрясение психической жизни (первое действие настоящей драмы разыгрывается за закрытым занавесом, говорит Вирш), то первоначальные «острые» проявления психоза очень часты. По мнению М. Блейлера (1946), они представляют 75 % начальных форм в 439 исследованных им случаев. По нашей статистике 1Ш (Н. Еу и H. Bonnafous, 1938) на 128 эволюции (наблюдаемых в течение 5-30 лет) мы отметили 50 % острых форм в группе гебефрений и простой деменции, 30 % среди параноидных быстродефицитных форм и только 20 % среди параноидных форм медленной и неполностью дефицитной эволюции. Далее мы рассмотрим, какой интерес представляет эта начальная фаза для прогнозирования.
Естественно, это целая гамма «острых психозов», которые здесь разворачиваются в виде приступов мании или «атипичной» депрессии, галлюцинаторного помешательства или «острого бреда» и т. д.
а) Маниакальные «атипичные» состояния. Речь идет чаще всего о состояниях, характеризуемых психомоторными нарушениями, особенно напоминающими кататоническое возбуждение. Клиническая картина менее ясна, менее понятна, чем при типичной мании, а вместо серии «бессвязность мыслей — игра — экзальтация — экспансивность» имеем серию «непоследовательность идей — негативизм — агрессивность». Очень сложно не назвать «маниакальной» эту клиническую картину, которая отсылает нас именно к описанию маниакального возбуждения, но нарушения речи и мышления, ответы невпопад, интроверсия, стереотипы, странность пережитого, бредовая и галлюцинаторная активность придают этой «мании» шизофреническую окраску (см. M. Bornstein, 1911: диссертацию Rouart, 1935; Майер-Гросс, «Руководство» Бумке, IX с.334-357: и J. M. Levy, 1950).
б) «Атипичные депрессивные состояния». Классические авторы всегда указывали, что одни из возможных путей входа в раннюю деменцию — это депрессивное или тревожное меланхолическое состояние, которое способствует возникновению сложной проблемы диагностики при периодическом психозе. Всю совокупность этой клинической проблемы представили Urstein, 1909; A. Fassou, 1910; Осипов, 1924; Клод и Levy-Valensi, 1931; Ach. Delmas, 1934;. Т. Rouart, 1935, а позже С. Соеп Giordana (1951) и C. Modonesi (1952). По мнению последнего, есть основания выделять первую группу депрессивных состояний (от 17 до 25 лет), характеризующуюся мыслями о преследовании, попыткой самоубийства и самокалечением, а также галлюцинациями; вторая группа — это настоящая депрессивная форма вхождения в шизофрению, при которой на ярко выраженном шизоидном фоне прослеживаются лишь ипохондрические тенденции с кинестезическими нарушениями.
Внимание большинства клиницистов сосредоточивается на беспокойстве (anxiete). Дюпуи и Пишар (1931) детально проанализировали эти симптомы, в частности симптом тревоги (angoisse) (гнев, импульсивность, стереотипии, пуэрилизм), который сопровождается ощущением катастрофического изменения мышления. H. A. Paskind и Н. Brown (1940) тоже ассимилируют эти депрессивные и тревожные реакции с паникой, сравнимой разве что с паникой при катастрофических ситуациях. В качестве фактора прогноза при подлинной меланхолии P. Dinham Seitz (1951) особенно выделял мысли о преследовании. Иногда такой диагноз мог быть твердо поставлен (уверяет L. Halpern, 1941) под воздействием электрошока… Наиболее же типичными симптомами для диагноза служат инертность, рассеянность, обезнадеживающая монотонность и стереотипия тоски и проявления «tasdium vitas», чувство опустошенности и обезличивания, негативистский мутизм и т. д. Иногда диагностирование чрезвычайно тонко, особенно когда в элементы спутанности сознания проникает атипичная меланхолия, как при спутанной меланхолии («verwirrte Melancholic»), описанной P. Schroder (A. Glaus, 1945).
в) Спутанно-ступорозные состояния. То, что мы только что сказали о маниакальных и депрессивных приступах, можно повторить для спутанных состояний (кстати, их очень непросто полностью отделить от состояний маниакального возбуждения и депрессии). Самые удобными, но далеко не всегда (это следует твердо знать) достоверными для диагностики являются кататонические симптомы, негативизм, стереотипии и т. д. Помимо этого, наибольшую помощь оказывает, возможно, анализ вербальной бессвязности. Шизофреническая спутанность гораздо ближе к идеовербальной инкогеренции и к разладу поведения, чем к спутанно-онирическому состоянию. В этом утверждении, несомненно, много истинного, но все же. при условии, что его не следует воспринимать слишком буквально, потому что неоспоримо существуют спутанно-онирические состояния так называемого «экзогенного», типа, которые и являются путем входа в шизофрению (J. Hamel). Формулировку «спутанность речи» («Verworrenen Schizophrenen»), которую с особым вниманием изучали К. Клейст и Н. Schwab (1950), не следует напрямую ассимилировать с тем, что мы называем здесь острыми формами спутанного сознания, поскольку к ним могла быть приближена лишь третья категория случаев, изученных этими авторами (атипичные формы интермиттирующей эволюции). К тому же мы должны напомнить, что у нас Regis и его ученики выполнили много исследований переходных форм: от острого спутанного состояния к хроническому, которое эта школа считает эквивалентным «ранней деменции» (Laures, These Bordeaux, 1907). Кстати, иногда речь идет о спутанно-онирическом состоянии известной этиологии, как в случае с эпидемическим энцефалитом (Клод и А. Эй, 193; Rancoule, 1937), с малярией (Делэй, Gendrot и Digo, 1946) и др.
в) Приступы бреда и острые галлюцинаторные психозы. Для завершения этого изложения мы припасли такую начальную форму шизофрении, которая вызывает самые сложные практические и теоретические проблемы диагноза и прогноза шизофренических психозов. Факт, преобладающий (и очень давно) во всей клинике «острых начальных шизофренических форм», — крайняя частота острых и подострых бредовых и галлюцинаторных состояний, которые в разные времена и в разных доктринах назывались «приступами бреда», «острой паранойей», «острыми галлюцинаторными состояниями», «острыми синдромами психического автоматизма», «онейроидными состояниями», «первичным бредовым опытом» и т. д. За таким разнообразием вокабул скрываются реальность и частота этих галлюцинаторных и бредовых синдромов (см.: Майер-Гросс, «Руководство» Бумке, IX, с. 356-368). Во французской школе понятие «приступ бреда» (см. там же: «Острые бредовые психозы»; а также наши «Etudes psychiatriques», 1954, исследование No 23) весьма прижилось по той простой причине, что оно отвечает категории неоспоримых фактов. Кроме того, именно относительно этого понятия авторы — правда, очень редко — рассматривали перспективу галлюцинаторных и острых бредовых состояний при шизофрении incipiens. Если наблюдений, которые поднимают эту проблему в клинике, легион (поскольку именно от частоты зависит крайняя сложность диагноза и прогноза), то в таком значении, однако, они публиковались редко (R. Leroy, Ann. med. — psychol., 1912; Heuyer и Dublineau, Progres medical, 1935 и т. д.). Немецкая школа попыталась и в работах Майер-Гросса (1923), и в исследованиях Клейста (1941 и 1942) поднять эту проблему диагностики, задаваясь вопросом, следует ли рассматривать все онироидные состояния или атипичные делирантные и галлюцинаторные формы просто-напросто как «острые шизофрении» (Beringer и Майер-Гросс, 1925).
Проблема острых шизофрений
Понятно, что ни классическая французская школа, не считавшая возможным переход от приступа бреда к шизофрении, ни зарубежные школы, не считавшие возможным «приступу бреда» не быть шизофреническим, никогда не интересовались этим фундаментальным аспектом психиатрической клиники. В этом вопросе в психиатрических изысканиях зияет пробел. Нам тоже не известно ни одно клиническое методическое и статистическое исследование на сей счет: являются или нет, в какой пропорции и при каких условиях острые бредовые и галлюцинаторные психозы шизофренической эволюцией? Если это исследование было предпринято не для того, чтобы ответить на данный вопрос, то только потому, что на него априори претендовали ответить — «по определению» — логические нозографические точки зрения.
Возможно, на эту тему нет ничего лучше исследования Ж. Вирша, посвященного преимущественно этой проблеме, в его монографии об «острых шизофренических состояниях» (Базель и Лейпциг, 1937). Он взял 200 случаев «острой шизофрении», то есть (уточняет он) случаев, при которых больные, насколько можно утверждать, выздоровели либо окончательно, либо временно (в таких случаях, отметим, имеется много «периодических» рецидивов). В начале Вирш допускает, что все кризисы и приступы, не входящие в маниакально-депрессивную группу, являются «острыми шизофрениями» в той степени, в какой некоторые кататонические бредовые и галлюцинаторные симптомы входят в нее как общая основа всех шизофренических состояний любой формы и эволюции. Он подразделяет эти 200 случаев на четыре группы. В 1-й группе (34, или 17 %) речь идет об апатичных субъектах, с которыми случаются часто повторяющиеся приступы, характеризуемые бредовыми и галлюцинаторными идеями, возбуждением, всеми нарушениями, пережитыми как физическая болезнь, которая поражает их, а затем проходит. Во 2-й группе (76, или 38 %) речь идет о внезапном и кратковременном начальном приступе, пережитом субъектом так, как будто он стал жертвой внешнего и внутреннего воздействия. В 3-й группе (53, или 26,5 %) кризис кратковременен, и больной переживает его как внутреннюю психическую катастрофу при весьма смутном осознании заболевания. В 4-й группе (29, или 14,5 %) речь идет главным образом о субъектах старше 30 лет, которые переживают нарушения без какого-либо осознания своей болезни, все эти нарушения «объективированы» во внешнем мире. Но достаточно обратиться к категориям случаев, которые приводит Вирш, чтобы понять, что его 2-я и 3-я группы соответствуют, как правило, тому, что мы называем «вспышками бреда или острыми галлюцинаторными психозами» без подтвержденной шизофренической эволюции, тогда как 1-я и 4-я группы представляют начальные формы (о которых мы здесь и говорим) или эволюционные вспышки (о которых речь пойдет в следующей главе) шизофрении на стадии становления или уже подтвержденной. Иначе говоря, работа Ж. Вирша доказывает нам, что острые галлюцинаторные и бредовые психозы не являются просто острыми шизофрениями, потому что лишь некоторым из них присуща шизофреническая эволюция. Говоря еще иначе, шизофрения определяется не только критерием, называемым «структуральным» (признаки, считающиеся патогномическими), но динамико-эволюционным критерием, которые Вирш сам исследовал позже, анализируя организацию шизофренической личности (1949).
Таким образом, для возможно более ясного объяснения нашей позиции скажем, что если, как мы считаем, существуют острые бредовые и галлюцинаторные психозы, которыми часто и даже очень часто отмечена шизофреническая организация личности, то все острые бредовые и галлюцинаторные психозы могут быть названы «острыми шизофрениями» только из-за злоупотребления языком, которое мешает ясности диагностики и затрудняет прогноз.
Мы не колеблясь скажем, что формы бредового и галлюцинаторного опыта, через которые проходит в начале шизофреническая организация, по сути, примерно того же типа, что и те, которые не приводят к шизофрении. Признаки, которые передают оттенки диагностики и прогноза, в данном отношении почти непригодны. Пока острый бредовый психоз таков, каким мы его описали, ничто или почти ничто не позволяет предвидеть, что под видом шизофрении обосновывается острый психоз. Без сомнения, мы можем настаивать на бредовой фантастике, на темах воздействия и раздвоения, синдроме психического автоматизма с эхом мыслей, на ипохондрическом соматическом бреде, странных вербальных формулировках, непоколебимом догматизме, ясности сознания, присоединении к клинической картине других признаков расстройства. Все это верно, но может быть обманчивым. И только после того как буря прошла, можно освободиться от этой неуверенности, тщательным образом изучая трансформацию личности и работу создания аутистического мира. До тех пор нужно отказаться от высшей степени случайного диагноза и произвольного прогноза, даже если, как увидим позже, из этого сомнения и вытекает попытка лечения.
Если бы то, что мы только что сказали о сложностях, почти что невозможности точного диагностирования шизофренического процесса в начальных формах инвазии, могло в практическом плане предписать клиницисту осмотрительность, то, возможно, это уберегло бы его от одной из ошибок, которую с трудом удается избежать: нужно уметь ждать. В теоретическом плане такая предусмотрительность должна отвечать как раз той точной мысли, которой и должен определяться шизофренический психоз. Последний, повторим, не есть процесс, данный уже в начале эволюции, своеобразная целостность, находящаяся или входящая в личность, это форма организации психической жизни, которая может описать, признать и трактовать себя только как динамический и эволюционный процесс. Кстати, теперь мы убедимся, что он способен идти по различным направлениям, что, прежде чем найти окончательную форму, он может останавливаться, возобновлять движение и что эта форма отнюдь не является ни необратимой, ни фатальной.
`AStaroth » 17 сен 2010, 10:37 
или светлая сторона БичВируса? 
в итоге плату купил кто-то другой...
